Таниэль висел на грубо обтесанном столбе, растратив на бесплодные попытки освободиться последние силы, что у него еще оставались.

Он старался ослабить узлы, но никакие рывки не помогли ему вытащить руки. Что еще он мог сделать? Таниэль опустил голову, решив, что борьба бесполезна. Охранники стояли у основания столба в пятидесяти футах под ним. Разве можно уцелеть после такого падения? А если даже он выживет, то лишь для того, чтобы кезанцы добили его.

Как бы выбрался из этого положения Тамас? Старый сукин сын, возможно, был занудлив, но при этом и необычайно умен.

Жулен целый час наблюдала за его потугами. Похоже, они ее заинтересовали. Во всяком случае, безумие в ее глазах то появлялось, то исчезало.

– Почему он так поступил с вами? – спросил Таниэль.

Жулен снова издала сухой смешок:

– Я сама каждый день спрашиваю себя об этом.

От нее не будет никакой помощи, решил Таниэль. Очевидно, она так же безумна, как и сам бог, приказавший вздернуть ее. Пороховой маг посмотрел на крюк, на котором висел, а затем на адроанский лагерь. Даже с такого расстояния, давно выйдя из транса, он определил, что Генеральный штаб собрался на совещание. Не меньшее волнение происходило и в кезанском лагере. Оба противника готовились к бою.

В этот момент Кресимир и собирается убить их всех?

– Кресимир не хотел возвращаться, – произнесла Жулен.

Таниэль резко повернул голову. Безумие оставило ее, взгляд неожиданно прояснился.

– Он не вернулся бы, если бы я его не призвала, – продолжала она. – Ему нет дела до того, что Тамас убил Манхоуча. Судьба смертных этого мира его не волнует. Я так ошиблась. – Жулен закашлялась, затем с трудом сглотнула. Ее изуродованное лицо исказилось и сделалось еще более жалким. – Проживи я хоть двадцать тысяч лет, ни за что не повторю той ошибки, какую сделала, призвав Кресимира.

Ее затрясло, она запрокинула голову и застонала от боли.

Таниэль отвернулся. Он не мог больше видеть это. Жестокость ради жестокости. Как оказалось, боги способны на такую же низость, как и последний из людей.

Он снова посмотрел на адроанский лагерь, выискивая знакомые лица. Было слишком далеко, чтобы кого-то разглядеть.

Теперь Ка-Поэль уже должна знать, что с ним произошло.

Если она сама еще жива.

Таниэль согнул руки и дернул веревки. Он приподнялся на несколько дюймов, а затем отступил. Этой борьбой он изнурял себя все утро.

– Пороховой маг, что ты делаешь? – удивилась Жулен.

– Пытаюсь выбраться отсюда.

Он подтянулся снова и выиграл целый дюйм. Может быть, даже два.

– Ничего не получится. Ты упадешь и сломаешь себе ноги.

– Возможно, я сумею спуститься на руках.

Горло Жулен разодрал сухой смех.

– Они просто вздернут тебя обратно.

Таниэль заметил какое-то движение в кезанском лагере. Ничего особенного, он и сам не понимал, что заставило его взглянуть в эту сторону. Но продолжал присматриваться.

Мимо солдат скользил невысокий человек в капюшоне. Возможно, ребенок. Но за годы знакомства Таниэль научился отличать эту походку.

Ка-Поэль. Что она здесь делает? Пусть уходит скорее из лагеря, пока ее не поймали!

Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Солдаты готовились к чему-то важному. Она была всего в нескольких сотнях ярдов, просто проходила по лагерю без всякой спешки.

Таниэль снова согнул руки и почти коснулся крюка головой. Все мышцы дрожали от напряжения, измученная плоть кричала от боли.

– Пороховой маг, что ты задумал?

Теперь Жулен говорила твердым голосом, в котором не слышалось никаких хрипов. Она пристально смотрела на него.

Таниэль позволил себе опуститься, тяжело дыша от изнеможения.

– Хочу убить Кресимира.

Ка-Поэль подходила все ближе. Что она собирается делать? Ее магия не поможет снять Таниэля со столба.

Вдалеке, на нейтральной полосе между армиями, он заметил одинокую фигуру, вышедшую из адроанского лагеря. Кто-то высокий и толстый, в белом фартуке. Михали.

Пороховому магу потребовалась всего минута, чтобы отыскать Кресимира в передней линии кезанцев. Бог сменил окровавленную одежду на чистую, но по-прежнему носил маску. Он также направился к нейтральной полосе.

Таниэль подтягивался все выше, пока не достал до крюка. Дюйм за дюймом, он ощупал узлы пальцами. Его усилия должны были ослабить их. Возможно, еще недостаточно, чтобы вырваться, но…

Он взялся за крюк обеими руками, дотянулся ногами до столба, обхватил его коленями и сдавил носками сапог, словно клещами. Прочно закрепившись на столбе, Таниэль приподнялся, стараясь еще крепче сжать дерево уже горящими от боли коленями. Осталась всего пара дюймов…

И он сделал это! Он сдвигал узлы по изгибу крюка, пока вдруг веревка не соскользнула. Волна головокружения захлестнула Таниэля, и он едва не упал. Но зато он освободился с крюка! Он сможет слезть отсюда в любой момент, когда захочет.

Таниэль посмотрел вниз, и в животе у него екнуло. Теперь это не казалось ему хорошей идеей.

Ухватившись за крюк, он развернулся лицом к столбу.

– А ты упрямый сукин сын, – похвалила его Жулен.

Таниэль не ответил. Он начал медленно спускаться по шершавому столбу, цеплялся ногтями и носками сапог за дерево, словно, наоборот, взбирался по отвесной скале. Мышцы отказывались повиноваться. Нечего было и думать о том, чтобы сохранить ногти до конца спуска.

Преодолев первые несколько футов, Таниэль остановился, чтобы отдышаться.

– Ты в самом деле сможешь это? – спросила Жулен. – Убить Кресимира?

Таниэль спустился еще на фут.

– Это твоя дикарка, да? У нее пугающе мощная магия. Она могла бы его убить.

Таниэль хранил молчание. Еще фут. Он сможет.

Пороховой маг посмотрел вниз. У подножия столба стояли четверо охранников. Никто из них не заметил, что он спускается. Ему нужно подобраться как можно ближе к земле, спрыгнуть на кого-то, а потом схватиться с оставшимися тремя – и все это со связанными руками. К этому времени Ка-Поэль уже должна быть на месте. Она могла бы…

Девушка внезапно появилась в его поле зрения. Она быстро приближалась к охраннику. Тот выпрямился и что-то сказал, вытянув руку. Ее маленький кулак выскочил из рукава и врезался ему в горло. Охранник упал на колени, захлебываясь кровью.

Еще фут. Сердце Таниэля грохотало в висках. Он должен продолжать спуск.

– Пообещай мне… – снова заговорила Жулен.

«Быстрее, быстрее, нужно спускаться быстрее», – внушал себе Таниэль.

– Пообещай, что убьешь меня. Выстрелишь мне в голову такой же пулей, какой оставил без глаза Кресимира. После этого я не выживу. Не в нынешнем моем состоянии. Можешь считать это местью, если тебе так больше нравится.

Таниэль посмотрел вниз. Ка-Поэль сцепилась со вторым охранником. Третий схватил ее за плечи.

– Таниэль, обещай мне!

Он остановился, чтобы взглянуть на нее, пораженный мольбой в голосе предвечной.

– Обещаю.

Жулен пронзительно захохотала.

Внизу трое охранников повалили Ка-Поэль на землю. Таниэль глубоко вдохнул и закрыл глаза.

А затем прыгнул.

44

Выскочив в боковую дверь, Тамас погнался за Никслаусом по лужайке. Земля размокла, дождь лил стеной. Небо потемнело, хотя была только половина седьмого вечера. Дул почти штормовой ветер.

Когда фельдмаршал оказался во дворе, Избранный уже заворачивал за угол, к главному входу. Тамас помчался следом.

Он добежал до угла и остановился. Быстро окинув двор взглядом, Тамас насчитал пятьдесят с лишним солдат. Укрывшись за каретой и скульптурами, они стреляли по засевшим в доме пороховым магам.

Никслаус запрыгнул на подножку кареты, цепляясь локтем за поручни. Тамас услышал его вопль даже сквозь грохот выстрелов:

– Гони!

Обрубком руки Никслаус постучал по крыше кареты и юркнул внутрь. Экипаж тронулся с места, проехал по короткой дорожке и повернул на улицу.

Шальная пуля ударила в стену над головой Тамаса, обдав его каменной крошкой. Фельдмаршал отскочил в сторону. Солдаты заметили его.