– Эти стены обработаны инструментом. – Олем провел пальцем по каменной поверхности. – Но посмотрите на потолок. – Он указал вверх. – Никаких следов обработки.

– Их проточила вода, – объяснил Тамас. – Вероятно, тысячи лет назад.

Он пробежался взглядом по потолку, а затем опустил глаза к полу. Тоннель полого уходил вниз, что подчеркивали попадающиеся время от времени ступени, вырубленные в скале и истертые ногами тысяч паломников, священников и родственников умерших. Несмотря на все эти признаки частого использования, в катакомбах не было ни души: на время осады церковь запретила погребения, опасаясь, что артиллерийский огонь обрушит своды пещер.

В детстве Тамас часто играл в похожих подземельях, когда его отец, аптекарь, разыскивал в горах редкие целебные растения, грибы и лишайники. Некоторые пещеры уходили глубоко в сердце горы, другие заканчивались как раз тогда, когда становилось особенно интересно.

Внезапно тоннель расширился. Свет от факела больше не танцевал на потолке и стенах, а растворялся в темноте. Тамас стоял на берегу подземного озера с неподвижной водой, темной, как безлунная ночь. Эхо голосов перекатывалось по огромной пустой пещере.

Тамас подошел к поджидавшим его артиллеристам. Раздавил пальцами гильзу патрона и высыпал порох на язык. Мгновенно охвативший его транс сначала вызвал головокружение, затем сознание резко прояснилось. Боль в ноге исчезла, и света двух факелов стало вдруг достаточно, чтобы рассмотреть всю пещеру.

Вдоль стен, до высоты в тридцать-сорок футов, стояли каменные саркофаги, чуть ли не как попало взгроможденные друг на друга. Звук падающих капель отражался от стен пещеры – из них и появилось подземное озеро. Тамас не видел другого прохода, кроме того, откуда они сами вышли.

– Сэр? – обратился к нему один артиллерист, по имени Лудик.

Он поднес факел к воде, пытаясь определить глубину.

– Мы опустились на тысячу футов под Западный Столб, – сказал Тамас. – Но ни на шаг не приблизились к Кезу. Мне не нравится, когда меня водят по незнакомым местам.

Тишину пещеры нарушил резкий щелчок: Олем взвел курок пистолета. Позади Тамаса стояли с ружьями наготове Влора и Андрийя. Лудик обменялся с товарищем встревоженными взглядами и с трудом сглотнул.

– Это только кажется, что пещера здесь заканчивается. – Лудик показал факелом на озеро. – На самом деле она тянется дальше и выходит прямо в Кез.

– Откуда ты знаешь?

Лудик помедлил с ответом, опасаясь наказания:

– Потому что мы прошли ее до конца, сэр.

Показывай.

Они пробрались позади двух саркофагов на другом берегу озера и нырнули под каменный козырек в нишу, намного более глубокую, чем казалось поначалу. Мгновение спустя Тамас уже стоял по другую сторону стены, в еще одной пещере, уходившей в темноту.

Фельдмаршал обернулся к телохранителю:

– Постарайся ни в кого не стрелять без моей команды.

Продолжая следить за артиллеристами, Олем пригладил аккуратно постриженную бороду:

– Конечно, сэр.

В последнее время Олем стал ужасно недоверчивым. Ни на мгновение не убирал руки с пистолета.

Час спустя, сперва по осыпающемуся склону, а затем сквозь заросли кустарника, Тамас выбрался из пещеры на дневной свет. Солнце скрывалась за горами на востоке, и все ущелье еще оставалось в тени.

– Все чисто, сэр, – доложил Олем, помогая ему подняться.

Тамас проверил пистолет, затем рассеянно высыпал на язык содержимое еще одного патрона. Они очутились в узком ущелье на южном склоне Адроанских гор. Предположительно в двух милях от Будвила. Если фельдмаршал не ошибся в расчетах, они вышли в тыл кезанской армии.

– Высохшее русло, сэр, – заметила Влора, пробираясь между валунами. – Оно тянется на запад, а затем поворачивает на юг. Вражеский лагерь скрыт за холмом. Мы сейчас не далее чем в полумиле от кезанцев, но нет никаких признаков, что они потрудились разведать это ущелье.

– Сэр! – послышался голос из пещеры.

Тамас стремительно обернулся. Влора, Олем и Андрийя разом вскинули оружие и нацелили его в темноту.

Из пещеры показался адроанский солдат с пороховым рожком на отвороте мундира. Это был младший капрал из штуцерников – отборной роты, в которой теперь числился Олем.

– Тише, идиот! – прошипел Олем. – Хочешь, чтобы тебя услышали кезанцы?

Щурясь от яркого дневного света, посыльный вытер пот со лба.

– Простите, сэр. Я заблудился в пещерах. Генерал Хиланска послал меня за вами почти сразу же после вашего ухода.

– Солдат, в чем дело? – потребовал ответа Тамас.

Запыхавшиеся посыльные редко приносят добрые вести. Они никогда не спешат, кроме самых неотложных случаев.

– Кезанцы, сэр. Наши шпионы сообщают, что послезавтра они пойдут на приступ. Генерал Хиланска просит вас немедленно вернуться.

Тамас бросил взгляд на ущелье, в котором они стояли.

– Как вы думаете, сколько людей мы сможем переправить сюда за два дня?

– Несколько тысяч, – предположила Влора.

– Десять тысяч, – уточнил Олем.

– Молот из двух бригад, – подытожил Тамас. – А Будвил станет наковальней.

Влора выглядела не очень уверенной.

– Это слишком маленький молот для такой чудовищной силы, сэр.

– Значит, нам нужно ударить быстро и во всю мощь. – Тамас еще раз осмотрел ущелье. – Возвращаемся. Прикажите саперам расширить тоннель. Пришлите сюда десяток солдат, пусть укрепят склон, чтобы мы не шумели на выходе из пещеры. Когда кезанцы пойдут на штурм, мы размажем их по стенам Будвила.

4

На свете хватает и более утомительной работы, чем ждать, когда закипит вода.

Нила сидела на полу в кухне и наблюдала, как языки пламени облизывают дно огромного чугунного горшка над очагом.

В обычных домах в это время стояла бы тишина. Нила всегда наслаждалась этими мгновениями: спокойствие ночного воздуха уносило ее прочь от той суматошной жизни, какая наступает у прислуги, когда хозяева приезжают домой и все вокруг приходит в неистовое движение. Всего несколько месяцев назад – хотя кажется, что с той поры прошли годы, – Нила не знала другой жизни и других забот, кроме еженедельной стирки для семьи герцога Элдаминса и его слуг.

Теперь лорд Элдаминс мертв, прислуга разбежалась, а дом сгорел. Бесследно исчезло все, что знала Нила в своей жизни.

Особняк лорда Ветаса в переулке центральной части Адопеста, казалось, не засыпал никогда.

Где-то в огромном доме раздался крик. Нила не могла разобрать слов, но кричавший явно был разгневан. Вероятно, это Избранный Дорфор. Он был из помощников Ветаса, и такого скверного характера, как у него, Нила никогда не встречала. Имел привычку избивать поваров. Все в доме старались держаться от него подальше, даже неповоротливые охранники, сопровождавшие лорда Ветаса, когда тот выходил из дома.

Все боялись Дорфора, кроме, разумеется, самого Ветаса.

Насколько Нила могла судить, ее новый хозяин не боялся никого и ничего.

– Жакоб, – сказала Нила шестилетнему мальчику, сидевшему рядом с ней, – принесите мне щелок.

Жакоб поднялся на ноги и растерянно посмотрел на нее:

– А он где?

– Под раковиной. В стеклянной фляге.

Жакоб долго возился, но наконец нашел флягу, ухватился за горлышко и потащил ее из кучи других припасов.

– Осторожнее! – всполошилась Нила.

Она вскочила и успела подхватить мальчика, когда тот выдернул флягу и повалился на спину.

– Попались! – улыбнулась она и отобрала у него флягу.

Стеклянная бутылочка была вовсе не тяжелой, но и Жакоб рос не очень сильным ребенком.

Она отвинтила крышку и тщательно отмерила ложкой необходимую для стирки дозу.

– Нет, – одернула Нила Жакоба, когда тот потянулся к открытой фляге. – Не трогайте ее. Щелок очень ядовитый. Он укусит ваши розовые пальчики. – Она взяла мальчика за руку и сделала вид, будто кусает ее. – Как сердитая собака.

Жакоб рассмеялся и отошел в сторону. Нила убрала щелок на верхнюю полку. Нельзя держать такие вещи там, куда могут дотянуться дети. Даже если Жакоб единственный ребенок в этом доме.