Мгновение спустя сам Тамас вступил в бой и взмахом сабли разрубил кезанцу сонную артерию. Развернулся в седле, едва успев перехватить палаш другого драгуна. Потянулся пороховым чутьем к противнику, отыскал патрон в его нагрудном кармане и взорвал. Затем снова погнал лошадь вперед, выискивая следующую цель.

Последний драгун из передового отряда вырвался из боя и помчался назад к своим.

Среди солдат Тамаса раздались радостные возгласы. За первым батальоном их подхватила и Девятая бригада, уже скрывшаяся в лесу.

Тамас пытался отдышаться, пока его лошадь пробиралась между кучками пехотинцев и всадников к Гэврилу.

– Останови своих кирасиров! – крикнул ему Тамас.

Гэврил кивнул и отдал приказ.

– Их основные силы будут здесь через час, – напомнил Тамас, все еще тяжело дыша.

Сердце бешено стучало, дым разъедал глаза, напоминая фельдмаршалу, что он постарел.

Гэврил подъехал ближе и спросил, понизив голос:

– Что будем делать с убитыми и ранеными?

Тамас посмотрел на тела солдат, усеявших поле боя. По меньшей мере тысяча, считая кезанцев и адроанцев вместе. Кезанцы не стали бы отступать, если бы у них осталось больше трехсот бойцов. Фельдмаршал не мог забрать раненых с собой.

– Арбор! – крикнул Тамас, озираясь по сторонам. – Олем, найди Арбора.

Несколько мгновений спустя к нему подошел старый полковник: свежая рана на щеке, рукава мундира опалило порохом. Похоже, он сам участвовал в схватке.

– Сэр?

– Состояние первого батальона?

– Бодры и полны сил, сэр. Мы отправили их в бездну. Точно не подсчитывал, но я потерял не больше двухсот солдат.

Двести солдат из лучшего батальона Тамаса. Почти четверть. Это была потрясающая победа над двенадцатью сотнями драгун, но фельдмаршал не мог позволить себе потерять даже одного бойца, не говоря уже о двухстах самых лучших.

– Соберите своих раненых. Отправьте их в голову колонны. Заберите с поля боя все ценное.

– Разрешите прирезать лошадей, сэр? – попросил Арбор. – Нам нужно мясо.

– Действуйте. Убитых оставьте на месте. Сожалею, но у нас нет времени на похороны. Когда здесь появятся основные силы кезанцев, мы должны быть далеко отсюда.

Арбор коротко кивнул и отошел, раздавая приказы солдатам.

– Оставить убитых, сэр? – переспросил Олем.

– Так мы делали в Гурланском походе. Когда вражеская армия теснила нас после боя, мы обертывали наших убитых в брезентовые палатки с подписанными именами и оставляли, надеясь, что у противника достанет благородства похоронить их должным образом.

Тамас вздохнул. Ему и самому не нравилось бросать убитых на поле боя. Они заслуживали больших почестей.

– А они?

– Что «они»?

– Они похоронили убитых должным образом, сэр?

– В четырех случаях из пяти – нет. Оставили гнить под гурланским солнцем.

Тамас соскочил с седла и опустился на колени рядом с раненым адроанским солдатом. Тот смотрел в небо, стиснув зубы, его колено превратилось в кровавое месиво. Фельдмаршалу хватило одного взгляда, чтобы понять: ногу, скорее всего, придется ампутировать. Как этот солдат сможет идти дальше? Тамас достал свой нож и протянул ручкой вперед раненому.

– Закуси его, – велел Тамас. – Это немного ослабит боль. Олем, возьми несколько солдат и осмотри город. Возможно, там найдутся брошенные повозки. Гэврил, пусть твои ребята поймают всех здоровых кезанских лошадей. Они нам могут понадобиться.

Фельдмаршал посмотрел на южный горизонт. Скоро на этот холм выскочат пятнадцать тысяч кавалеристов.

Адамату потребовалось целых четыре дня на поиски и больше тысячи кран для подкупа чиновников, чтобы выяснить, где фельдмаршал Тамас прятал Борбадора, последнего оставшегося в живых члена Королевского совета Манхоуча.

Забавно, подумал инспектор, деньги фельдмаршала пошли на то, чтобы попытаться отменить его же приказ.

Адамат встретился с полковником Верундиш – неплохо выглядевшей для своих пятидесяти лет деливкой. Темно-синий мундир адроанской армии подчеркивал смуглость ее кожи, прямые темные волосы были собраны в пучок на затылке.

– Он здесь? – спросил Адамат.

– Да, – подтвердила она.

Они стояли над обрывом в самом северном районе Адопеста, где дома резко сменялись полями. Улицы в этом предместье не пахли так сильно сажей и нечистотами. Здесь было меньше и фабрик, и людей.

Приятное место для жизни. Если Адамат уцелеет во всех этих передрягах и удалится на покой, то, возможно, перевезет сюда семью.

Верундиш кивнула на усадьбу под ними. Сад зарос сорняками, большинство окон были разбиты, стены обвалились. Как и множество других аристократических усадеб, после казни бывшего хозяина ее выпотрошили солдаты Тамаса, забрали все ценное, а затем передали в общественное пользование.

Вслед за Верундиш Адамат спустился по склону холма и через задние ворота вошел в усадьбу. Жалкое состояние дома его опечалило. Он не испытывал особой любви к аристократам, вовсе нет, но многие эти усадьбы являлись настоящими шедеврами архитектуры. Теперь они сожжены дотла или разрушены до основания. Эта была лишь жестоко разграблена.

Они прошли мимо комнат для прислуги и поднялись на второй этаж. Адамат насчитал больше двух десятков солдат, как мужчин, так и женщин. Несмотря на жару, все носили плащи поверх мундиров. И все украдкой бросали на инспектора подозрительные взгляды, когда он проходил мимо.

Мельком разглядев пороховой рожок на шевроне, Адамат понял, что это штуцерники – лучшие солдаты Тамаса.

Верундиш остановилась возле последней двери позади комнат для прислуги.

– У вас на все пять минут.

– Что вы собираетесь с ним делать? Теперь, когда Тамас погиб.

Губы полковника скривились в угрюмой усмешке:

– Если Тамас погиб, мы дождемся, когда генералы вернутся в Адопест, и передадим арестованного им. Пусть они решают его судьбу.

– Он больше не угрожает Тамасу.

– Меня не интересует, инспектор, что вы об этом думаете, – отрезала Верундиш. – Фельдмаршал из каких-то своих соображений уничтожил Королевский совет, а этот человек – последний, оставшийся в живых. Заходите. – Верундиш взяла карманные часы и посмотрела на циферблат. – Ваши пять минут уже пошли.

Адамат открыл дверь и проскользнул внутрь.

Избранный Борбадор сидел в углу комнаты. Его ноги были крепко привязаны к ножкам стула, руки заключены в жесткие железные перчатки, не позволявшие шевелить пальцами. Несмотря на туго затянутые веревки, его поза казалась непринужденной. Бо похудел с тех пор, как Адамат видел его в прошлый раз, зарос бородой. Перед ним стояла подставка, наподобие тех, на которые музыканты прежде ставили ноты.

– Бо! – позвал Адамат, комкая шляпу в руках.

Борбадор поднял глаза и откашлялся:

– Да?

– Меня зовут Адамат. Мы встречались несколько месяцев назад в Вершинной крепости.

– Инспектор. Да, я помню вас. Это ведь вы рассказали Тамасу про мои Узы?

– Простите. – Адамат скривился. – Но я работал на него.

– А теперь уже нет?

– Ходят слухи, что он погиб.

Бо вытянул шею и склонил голову набок. Это было единственное движение, которое он мог проделать. Но он так ничего и не ответил.

– Бо, – снова заговорил Адамат. – Этот кулон у вас на шее, тот, что поддерживает Узы. Не ослабел он теперь, после известий о смерти Тамаса?

Бо прищурился. Ненадолго, но достаточно, чтобы Адамат понял ответ. Узы все еще оставались на месте. Тамас был жив. И Бо не сказал об этом солдатам, охранявшим его.

– Интересно, – вслух произнес Адамат.

– Вы не могли бы перевернуть страницу? – Бо кивнул на подставку перед собой.

Адамат подошел и увидел, что там установлена книга. Он перевернул страницу и разгладил ее.

– Большое спасибо. Я смотрю на эту страницу уже приблизительно полчаса.

– Насколько сильно это принуждение убить Тамаса? – задал следующий вопрос Адамат.

– Почему вас это интересует?